Неточные совпадения
— О! Их нет, конечно. Детям не нужно видеть
больного и мертвого отца и никого мертвого, когда они маленькие. Я давно увезла их
к моей
матери и брату. Он — агроном, и у него — жена, а дети — нет, и она любит мои до смешной зависти.
Тогда
больная, припав
к матери, с горькими слезами просила сходить за барышней, чтоб она пришла сама благословить ее образом на тот свет.
Мать беспрестанно уходила
к больному и позволила нам идти в горницу
к двоюродным сестрам.
Это было поручено тетушке Татьяне Степановне, которая все-таки была подобрее других и не могла не чувствовать жалости
к слезам
больной матери, впервые расстающейся с маленькими детьми.
Мы по-прежнему ходили
к нему всякий день и видели, как его мыли; но сначала я смотрел на все без участья: я мысленно жил в спальной у моей
матери, у кровати
больной.
Не имея полной доверенности
к искусству уфимских докторов,
мать решилась ехать в Оренбург, чтоб посоветоваться там с доктором Деобольтом, который славился во всем крае чудесными излечениями отчаянно
больных.
Мать заметила, что парни, все трое, слушали с ненасытным вниманием голодных душ и каждый раз, когда говорил Рыбин, они смотрели ему в лицо подстерегающими глазами. Речь Савелия вызывала на лицах у них странные, острые усмешки. В них не чувствовалось жалости
к больному.
— Иной раз говорит, говорит человек, а ты его не понимаешь, покуда не удастся ему сказать тебе какое-то простое слово, и одно оно вдруг все осветит! — вдумчиво рассказывала
мать. — Так и этот
больной. Я слышала и сама знаю, как жмут рабочих на фабриках и везде. Но
к этому сызмала привыкаешь, и не очень это задевает сердце. А он вдруг сказал такое обидное, такое дрянное. Господи! Неужели для того всю жизнь работе люди отдают, чтобы хозяева насмешки позволяли себе? Это — без оправдания!
Он несколько раз с утра подходил
к нарам, где на тонкой, как блин, подстилке и на каком-то узле под головой вместо подушки лежала
больная мать его.
У Сони была большая кукла, с ярко раскрашенным лицом и роскошными льняными волосами, подарок покойной
матери. На эту куклу я возлагал большие надежды и потому, отозвав сестру в боковую аллейку сада, попросил дать мне ее на время. Я так убедительно просил ее об этом, так живо описал ей бедную
больную девочку, у которой никогда не было своих игрушек, что Соня, которая сначала только прижимала куклу
к себе, отдала мне ее и обещала в течение двух-трех дней играть другими игрушками, ничего не упоминая о кукле.
Дело происходило будто бы так: когда предводительша подвезла Лизу и Маврикия Николаевича, с «чтения»,
к дому Лизиной
матери (всё
больной ногами), то недалеко от подъезда, шагах в двадцати пяти, в сторонке, ожидала чья-то карета.
Читатель, конечно, сам догадывается, что старики Углаковы до безумия любили свое единственное детище и почти каждодневно ставились в тупик от тех нечаянностей, которые Пьер им устраивал, причем иногда
мать лучше понимала,
к чему стремился и что затевал сын, а иногда отец. Вошедший невдолге камердинер Пьера просил всех пожаловать
к больному. Муза Николаевна сейчас же поднялась; но Сусанна Николаевна несколько медлила, так что старуха Углакова проговорила...
Потужил Иудушка, помахал руками и, как добрый сын, прежде чем войти
к матери, погрелся в девичьей у печки, чтоб не охватило
больную холодным воздухом.
Однажды под вечер, когда Татьяна Власьевна в постели пила чай, а Нюша сидела около нее на низенькой скамеечке, в комнату вошел Гордей Евстратыч. Взглянув на лицо сына, старуха выпустила из рук блюдечко и облилась горячим чаем; она почувствовала разом, что «милушка» не с добром
к ней пришел. И вид у него был какой-то такой совсем особенный… Во время болезни Гордей Евстратыч заходил проведать
больную мать раза два, и то на минуту. Нюша догадалась, что она здесь лишняя, и вышла.
Прошло полчаса, час, а она все плакала. Я вспомнил, что у нее нет ни отца, ни
матери, ни родных, что здесь она живет между человеком, который ее ненавидит, и Полей, которая ее обкрадывает, — и какою безотрадной представилась мне ее жизнь! Я, сам не знаю зачем, пошел
к ней в гостиную. Она, слабая, беспомощная, с прекрасными волосами, казавшаяся мне образцом нежности и изящества, мучилась как
больная; она лежала на кушетке, пряча лицо, и вздрагивала всем телом.
Как он это решил, так и сделал, и в нашей местной гимназии и теперь на этот капитал содержатся три ученика, а
к самой старушке Яков Львович пребыл с истинно сыновним почтением до самой ее смерти: он ездил ее поздравлять с праздниками, навещал
больную и схоронил ее, как будто она и в самом деле была его родная
мать, а он ее настоящий сын.
Ссора с
матерью сильно расстроила Елену, так что, по переезде на новую квартиру, которую князь нанял ей невдалеке от своего дома, она постоянно чувствовала себя не совсем здоровою, но скрывала это и не ложилась в постель; она, по преимуществу, опасалась того, чтобы Елизавета Петровна, узнав об ее болезни, не воспользовалась этим и не явилась
к ней под тем предлогом, что ей никто не может запретить видеть
больную дочь.
Нечего делать, надо велеть молчать сердцу и брать в руки голову: я приготовляю
мать к тому, чтобы она, для Маниной же пользы, согласилась позволить мне поместить сестру в частную лечебницу доктора для
больных душевными болезнями».
Старушка с самого отъезда Мани во все тяжелые минуты своей жизни позволяла себе капризничать с Идою, как иногда
больной ребенок капризничает с нежно любимой
матерью, отталкивая ее руку и потом молча притягивая ее
к себе снова поближе.
Он, как нарочно, вспоминал все не слишком чистые поступки Владимира Андреича, дававшего только советы и не сделавшего лично для дочери ничего; вспоминал все невнимание и даже жестокосердие, которое обнаруживала Юлия в отношении
к его
больной матери, всю нелюбовь ее и даже неуважение, оказываемое ею в отношении его самого, наконец, ее грязную измену и то презрение, которое обнаруживал Бахтиаров
к бесстыдной женщине.
—
К чертовой
матери! — тонко закричал он, и его
больной голос разнесся по сводам. — Я не Колобков. Отлезь от меня! Не Колобков. Не еду! Не еду!
Мать уехала с сыном, и через месяц мальчик выздоровел, и по округе прошла слава о святой целебной силе старца Сергия, как его называли теперь. С тех пор не проходило недели, чтобы
к отцу Сергию не приходили, не приезжали
больные. И, не отказав одним, он не мог отказывать и другим, и накладывал руку и молился, и исцелялись многие, и слава отца Сергия распространялась дальше и дальше.
Г. Тургенев очень удачно очертил ее отношения
к матери, сказавши, что она «обходилась с
матерью, как с
больной бабушкой».
Иван Петрович опять в хлопотах: тут
больная, там идет
к развязке; отец Алеши хочет женить его, невеста его, Катя, хочет познакомиться с Наташей, чтобы попросить у нее прощения и согласия; отец Наташи горячится из-за дочери и — то ее проклинает, то хочет вызвать князя на дуэль;
мать рвется
к дочери, сама Наташа еле на ногах держится.
Наконец Пселдонимов,
мать его и юноша решили на общем совете не посылать за доктором, а лучше послать за каретой и свезти
больного домой, а покамест, до кареты, испробовать над ним некоторые домашние средства, как-то: смачивать виски и голову холодной водой, прикладывать
к темени льду и проч.
Меня пригласили
к больному ребенку; он лихорадил, никаких определенных жалоб и симптомов не было, приходилось подождать выяснения болезни. Я не хотел прописать «ut aliquid fiat», я сказал
матери, что следует принять такие-то гигиенические меры, а лекарств пока не нужно. У ребенка развилось воспаление мозговых оболочек, он умер. И
мать стала горько клясть меня в его смерти, потому что я не поспешил вовремя «перервать» его болезнь.
Я сижу дома в кружке добрых знакомых, болтаю, смеюсь; нужно съездить
к больному; я еду, делаю, что нужно, утешаю
мать, плачущую над умирающим сыном; но, воротившись, я сейчас же вхожу в прежнее настроение, и на душе не остается мрачного следа.
Еще при первых словах отца Прасковья Патаповна молча вышла из горницы
больной матери. Пришла
к себе и прямо на постель. Раскидалась, разметалась на ней дочь осиповского тысячника, закрыла глаза, а сама думает: «Хоть бы Васька пришел, каков ни есть, а все-таки муж!»
— Нет, ей-богу, следовало бы ему заразиться! Живут в деревне,
мать — по образованию фельдшерица и не позволяет бабам приносить
к себе
больных ребят, — заразят ее Коку!
В моей тетке (со стороны
матери) я находил всегда чуткую душу, необычайно добрую, развитую, начитанную, с трогательной любовью
к своей
больной сестре, моей
матери, и
к брату Николаю, особенно с той минуты, как он был сослан в Сибирь по делу Петрашевского.
Первою ее мыслью было броситься
к постели
больной матери, но почти панически обуявший ее страх остановил и как бы приковал ее
к креслу.
Когда Леонид Михайлович поехал
к своей
больной матери, он совсем не думал о Фанни Викторовне.
Ольга Николаевна и Агния Павловна, успокоенные Карлом Карловичем, сменяя одна другую, сидели у постели
больного. Обе несчастные
матери чутко прислушивались
к горячечному бреду раненого, и этот бред болезненным эхом отдавался в душе каждой из них.
Мать, глядя на
больную дочь, всхлипывала. Вдруг дверь распахнулась, и на пороге разом появилось двое людей. Один из них, обращаясь
к бедной швее, сказал...